Чтобы ускорить дело, весной 1780 года Иосиф решил совершить неоднократно упоминавшуюся здесь поездку в Россию. Под именем графа Фалькенштейна в июне он приехал в Могилёв, где состоялась его встреча с императрицей. Оттуда они вдвоем отправились в Смоленск, затем Иосиф один побывал в Москве, а перед отъездом домой снова встретился с императрицей в Петербурге. Они много беседовали наедине, не скупясь на взаимные любезности. Однако это была не пустая лесть: и он, и она оценивали интеллектуальные способности друг друга по достоинству, а кроме того их связывал не только интерес к нормальным школам, но и цель, ради которой устраивалась встреча, – заключение политического альянса[1137]. По всей видимости, Германская империя практически не всплывала в их беседах, не считая доставивших немалое удовлетворение Иосифу сдержанных и критических отзывов Екатерины о стареющем Фридрихе, ее союзнике. Зато императрица откровенно поведала о своих завоевательных планах относительно земель Османской империи и пыталась склонить Иосифа к тому, чтобы вознаградить себя за счет территории Италии[1138]. Представления сторон о союзе тоже расходились даже на этапе предварительных переговоров: Мария Терезия и Кауниц поручили Иосифу в первую очередь сделать все возможное для того, чтобы отдалить друг от друга Пруссию и Россию и договориться самое большее о заключении оборонительного союза, а Екатерина настаивала на совместном наступлении двух империй на Рим и Константинополь[1139]. К тому времени из-под пера ее секретаря Безбородко уже вышли первые наметки «греческого проекта». Несмотря на то что в них оговаривались три разных варианта завоеваний в зависимости от развития военной ситуации, не оставалось сомнений в решимости российской императрицы уничтожить Османскую империю[1140].

Иосиф, как и Фридрих, считал свою потенциальную союзницу честолюбивой, эгоцентричной и избалованной политическими успехами и славой. Ее манеру обсуждать политические планы он нашел легкомысленной, игривой и абсолютно непоследовательной; беседуя с ней, ему приходилось следить за тем, чтобы не попасть впросак[1141]. А Екатерина полностью пересмотрела свое негативное мнение об Иосифе. Когда в том же году Фридрих II совершил очередную политическую оплошность, прислав в Петербург не блиставшего умом наследника своего престола принца Фридриха Вильгельма с заданием помешать Иосифу, Екатерина высказалась о своих высоких гостях со всей однозначностью: у графа Фалькенштейна есть задатки мастера, а прусский кронпринц – подмастерье, пока еще не подающий надежд[1142].

В конце 1780 года умерла императрица Мария Терезия, и политический курс Австрии отныне Иосиф определял самостоятельно. Однако заключение официального соглашения осложнялось все той же формальной проблемой – непризнанием императорского титула правителей России со стороны Священной Римской империи. Тем не менее, как и прежде, эту проблему удалось обойти: обменявшись секретными посланиями, Иосиф договорился с Екатериной о разделе, если не о дележе, Османской империи и о заключении оборонительного союза на случай нападения третьих стран на одну из сторон[1143]. Хотя Иосиф заключал этот союз не от имени империи, но от имени своих габсбургских земель, его воздействие и на германскую политику России, и на жизнь империи было весьма существенным. Союз России с Пруссией существовал отныне лишь на бумаге. Вступая в должность посланника в юго-западной части империи, Николай Румянцев уже понимал, что защита имперской конституции не является его первоочередной заботой, что отныне он должен действовать как агент, со стороны России содействующий политике Иосифа II в империи. Верность, хотя и с некоторыми оговорками, Иосифа II союзническим обязательствам, данным Екатерине, обеспеченное им прикрытие ее завоевательной политики на Черном море все более располагали к нему императрицу. Она не осталась в долгу, оказав ему через своих посланников в империи, в первую очередь через Румянцева, дипломатическое содействие в обмене австрийских Нидерландов на Баварию, а впоследствии и в его борьбе с Союзом князей – последним маневром Фридриха против Габсбургов[1144]. Однако подобно тому, как заключенный в 1756 году франко-австрийский альянс ослабил позиции Франции как державы-гаранта, так и в императрице России, претендовавшей на звание гаранта имперской конституции, начали разочаровываться с начала 1780-х годов некоторые публицисты и штаты империи. Екатерина обманула ожидания тех, кто рассчитывал на бескорыстную помощь просвещенной государыни немецкого происхождения в сохранении мира и спокойствия в Европе и в беспристрастном соблюдении законов и правовых традиций империи.